Александр Варго - Не та дверь [сборник]

Чуть позже Жорик, смущаясь, рассказал, что когда Рома спал, ему пришлось дать ментам денег.

«Сколько?» — тупо спросил Рома.

«Полторы, — стараясь не встречаться взглядом с Ромой, сказал Жорик. — Своих не хватило, ребята добавляли. Потом нужно раскидать, я записал, сколько кому».

Вздохнув, Рома пообещал, что вернет все деньги, но только когда приедет в Москву.

Они убирались до глубокой ночи, и только около половины третьего Рома прилег отдохнуть. Он задремал, и ему снился сон.

Ему приснилось, что он возвращается домой и входит в квартиру. Дед сидит, скрючившись еще больше и словно уменьшившись в размерах, из ноздрей тянутся слизистые дорожки. Дед «течет», или «тает». В коридоре плавает сладковатый запах разложения. Несмотря на сетку в окнах, над его телом деловито жужжат мухи. Откуда они появились, из вентиляционного отверстия, что ли?

Он начинает звонить матери, потом в милицию. Мать в шоке и обещает к вечеру прилететь. Приходит участковый. Он долго смотрит на кресло, в котором сидит его почерневший дед, и говорит: «Как вам не стыдно так шутить?! Ведь здесь никого нет!» Рома кричит, как это нет, вот, смотрите, он прямо перед вами, но милиционер усмехается и уходит, предупреждая, что если он еще раз вздумает шутить подобным образом, он упечет его в кутузку на пятнадцать суток. Рома мечется по квартире, а дед как ни в чем не бывало сидит в кресле, будто исподтишка подсматривая за ним. Приходит Татьяна, Рома хватает ее за руку и тащит к креслу. Она делает удивленное лицо и говорит, что не понимает, о чем говорит Рома. Рома орет на нее, хватая ее кисть и дотрагиваясь ею до съежившегося лица деда, мол, потрогай, неужели ты слепая?! У деда оттопыривается нижняя губа, оттуда падает белая личинка. Татьяна вырывается и в ужасе убегает из квартиры, крича, что Рома сошел с ума. Вечером приезжает мама, и с ней то же самое. Она смотрит на кресло, поворачивает бледное лицо к Роме и… говорит, она говорит…

— …сыпайся, соня, — услышал он над собой знакомый голос. Рома приоткрыл глаза. Жанна, рядом с ней эта подруга, прыщи в потемках напоминают оспу.

— Пора ехать, Рома, — громче сказала Жанна. Она обеспокоенно взглянула на часы. — У нас сегодня семинар по гражданке, если я опоздаю, Феликс меня порвет, как Тузик грелку.

(Феликс — преподаватель гражданского права.)

Рома поднялся, чувствуя себя совершенно разбитым. Жанна глядела на него с некоторым сожалением, сквозь которое проскальзывала чуть ли не брезгливость.

Подавшись внезапному порыву, Рома обнял девушку. Прыщавая подруга деликатно отошла в сторону и сделала вид, что увлеченно смотрит в окно, где Жорик прогревал машину.

— Ты изменился, — сказала Жанна тихо, медленно кладя ему руки на плечи. Рома уткнулся лицом в ее плечо, понимая, что слезы вот-вот брызнут из глаз. Он никак не мог взять в толк, что с ним происходит. Он никогда не злоупотреблял спиртным, с потенцией у него все было в ажуре, а тут… как кошмарный сон, который никак не может закончиться.

— Что с тобой? — шепотом спросила Жанна. Рома молчал, только учащенно дышал, как после пробежки. Жанна машинально взглянула вперед, на огромное зеркало, встроенное в шкаф-купе, где было их отражение, и вдруг, вскрикнув, оттолкнула Рому.

— Жанна, ты что? — забормотал испуганно Рома, протягивая к ней руки, но девушка, покрывшись смертельной бледностью, опрометью выбежала из комнаты. Ее прыщавая подруга с недоумением посмотрела на Рому и, что-то промямлив, на цыпочках вышла.

Некоторое время Рома стоял в полной неподвижности, с яростью глядя на свое отражение. Ему почудилось, что за эти два дня он постарел лет на двадцать. Снизу посигналил Жорик, жестом показывая, что пора ехать. Рома побрел наружу. Работы еще оставалось по горло, но сам он не справится, тут нужны рабочие. Но это он уладит в следующие выходные.

Было шесть тридцать утра, когда матовый от росы «Форд» выполз из полусонного поселка, разрезая фарами туман. Рома обратил внимание, что Жанна села на заднее сиденье, рядом со своей молчаливой подругой.

— У тебя еще осталась жвачка? — спросил у нее Рома. Девушка бросила на него затравленный взгляд и чуть ли не швырнула ему пачку «Орбита».

— Жанна, что происходит? — спросил он.

— Ничего, — едва слышно ответила она, напряженно глядя в окно. Рома подумал, что еще чуть-чуть, и она вывихнет себе шею, так она старалась избегать его взгляда.

— Между прочим, от жвачек еще больше будет угар, — нарушил паузу Жорик. — Я сам передачу видел, там говорили… У меня есть «антиполицай».

Он достал из кармана гремящую коробочку и хитро прищурился:

— Знаешь, как его правильно применять?

— ?

— Нужно его незаметно подсыпать в еду полицаю.

Произнеся эту фразу, Жорик засмеялся, но сразу же замолчал, увидев, что делает это в гордом одиночестве.

— Как твой старик? — решил он сменить тему.

— Нормально, — ответил Рома и почувствовал, как рядом с сердцем кольнула холодная спица. Боже, у него совсем вылетело из головы!

— Никогда не забуду, как мы тогда у Валюхи нажрались. Помнишь? — продолжал весело Жорик. — Тебя еле живого домой притащили.

Да, Рома помнил. Это был единственный раз (не считая этих выходных), когда он перебрал с водкой и намешал черт-те каких коктейлей. В итоге его, как бревно, занесли домой, где был только дед. Рассудив, что авторитет Ромы не должен упасть в глазах ветерана (да и сердце может не выдержать), Жорик сказал старику, что его внук «просто устал и заснул». Они положили его (Рому) на кровать и тихонько вышли, но дед, полковник в отставке, не поверил, что его внук «просто устал». Бедняга решил, что Рома чем-то траванулся и бросился набирать «03». Необходимо отметить, что пока Рому «кантовали» в квартиру, он по дороге умудрился заблевать весь лестничный пролет. Так вот, приехала «Скорая». Взволнованный Андрей Степанович понесся их встречать, вылетел на лестничную клетку и тут же поскользнулся на блевотине собственного внука. Итог — разъяренные врачи будят ничего не соображающего Рому, при этом раздраженно ставя ему диагноз «алкогольное опьянение», а деда с разбитой головой увозят в больницу. И грех и смех, как говорится.

— А про грибы помнишь? — сказал Жорик, улыбнувшись. И про грибы Рома тоже помнил, чтоб им пусто было. Тогда это казалось смешным. Жорик как-то принес ему пакет с грибами, попросив их на время подержать у себя, таинственно пояснив при этом, что эти грибочки особенные, и как-нибудь на днях он их заберет, а если Рома изъявит желание, он даже ему их даст попробовать. Рома резонно поинтересовался, какого черта он не может хранить их сам у себя, но Жорик сказал, что так надо и вообще, у него несовременные родители, а Рома живет с дедом и так далее…

Рома собирался убрать эти грибы в холодильник, но тут зазвонил телефон, и он оставил пакет на кухне. А потом и вовсе забыл про них. Тем временем на грибы наткнулся Андрей Степанович. Ему даже в голову не пришло, что эти грибочки могут оказаться какими-то особенными, и он со спокойной душой начал их жарить с картошкой. Опять же следует упомянуть, что в комнате Ромы на кровати лежали ласты и маска с трубкой (он собирался на днях лететь в Египет).

Возвратившись, Рома увидел следующую картину. В гостиной перед телевизором сидел дед, в ластах, на голове маска, во рту трубка. А перед ним сковородка с этими злосчастными грибочками. Да, по телевизору передавали программу Жака Ива Кусто про осьминогов.

Жорик потом чуть по морде не схлопотал от Ромы. Выяснилось, что это были какие-то галлюциногенные поганки, которые он намеревался приготовить с Витьком, но насладиться этим эксклюзивным кушаньем им было не суждено, так как планы Жорика и его друзей изменил несчастный Андрей Степанович. Впрочем, для него все закончилось хорошо (фронтовая закалка — это вам не фунт изюму), и наутро дед почти ничего не помнил, а только пожаловался на легкое подташнивание…

Да, тогда действительно было смешно, но сейчас, вспоминая застывшее в недоумении лицо деда, скрытое подводной маской, Роме стало по-настоящему страшно. Боже, как он не хотел возвращаться в эту квартиру! Может, плюнуть на все и поехать сразу в институт?! Тем более скоро придет Татьяна…

Неожиданно рот Ромы наполнился вязкой слюной, ее было так много, что она чуть не капала из уголков рта.

Зефир. Зефир в шоколаде, черт возьми, миллион долларов за коробку с зефиром в шоколаде!

Они уже ехали по московским улицам, и Рома, заприметив небольшой супермаркет, резко затормозил.

— Я сейчас, — бросил он, выскакивая из машины. Жорик проводил его удивленным взглядом. Лицо Жанны стало еще бледнее, и, дождавшись, когда Рома скроется в магазине, она сказала, вылезая из машины:

— Все, я доберусь сама.

Молчаливая подруга Жанны незамедлительно последовала ее примеру. Девушки быстро перешли дорогу и зашагали к остановке. Все это произошло так быстро, что Жорик не успел ничего сказать. Он просто молча сидел, слегка наклонив голову и барабаня пальцами по приборной доске «Форда».